На протяжении столетий историки спорят, какова доля вины Вацлава IV в том, что созданная его отцом великая держава погрузилась в эпоху гуситских войн, беспорядков и непокоя. Могло ли случиться что-то подобное, если бы власть взял в свои руки младший сын Карла IV Сигизмунд Люксембургский?
Отказа ни в чём не было
Маленький Вацлав очень рано остался без матери — Анна Свидницкая умерла при тяжелых родах, когда её сыну не было и двух лет. Его отец заранее побеспокоился о том, чтобы именно Вацлав стал наследником трона. Современники отмечали, что маленький Вацлав был окружен вниманием и заботой, отец старался дать сыну хорошее воспитание и образование и как воспитателя будущего короля выбрал чешского архиепископа — Арношта из Пардубиц. Сам Карл IV готовил своего наследника к государственным делам с детских лет, привлекая ещё мало в чём разбиравшегося мальчика к заседаниям и советам. В результате всё вышло наоборот: Вацлав уже в юном возрасте потерял интерес к политике.
Правда, после смерти отца юный король поначалу не сдавался и даже пытался держать всё под контролем. Но время посылало одно испытание за другим: эпидемия, неурожайные годы, рост недовольства в стране, и Вацлав сломался. Если бы сегодня психолог попытался определить проблемы короля, он бы поставил ему диагноз — неспособность принятия решения. Молодой король предпочитал жить вне королевского дворца, избегал общения с высшим духовенством, планируя со временем взять духовную власть под контроль светской, что ему, конечно, не удалось. Работавших при королевском дворце летописцев он предусмотрительно разогнал, чтобы никто не мог критиковать его и описывать каждый шаг его сумбурной жизни. Именно поэтому многих деталей его правления мы не знаем.
Живёт, как считает нужным
В период своего взросления Вацлав IV уже сам выбирает себе друзей, ими становятся люди из среднего сословия, что вызывает недовольство знати, которая не имеет доступа к телу короля. Насколько хороши были его приятели, сказать трудно, но существовало мнение, что именно с ними он мог себя чувствовать раскованно и предаваться своим любимым занятиям: охоте и пьянству. Чешская знать негодовала, но король словно не замечал того, что происходит. Пускался в приключения со своими приятелями, расхаживая по городу в одежде простолюдина, дарил им королевские земли.
В Германии, королём которой был Вацлав IV, он не появлялся вообще, не только не управлял там, но и не интересовался тем, что происходит. Как впрочем, не проявлял интерес и к своей супруге – Иоганне Баварской (1356 — 1386), которая была старше его и вместе с которой он был в 1376 году венчан на короля Священной римской империи. Говорят, что супруга прилагала немалые усилия для того, чтобы отучить короля от пьянства, но их дороги редко пересекались, и потому ей было трудно сдерживать супруга.
Жизнь королевы оборвалась трагически и до сегодняшнего дня вызывает вопросы. Однажды ночью к ней в спальню ворвались охотничьи псы короля и растерзали несчастную жертву. По двору расползались слухи, что псов могли специально натренировать на это нападение, поскольку у королевы до этого пропадали личные вещи. Король лишь укрепил подозрения тем, что организовал помпезные похороны, а сам со своими псами-убийцами уехал подальше от города.
Но избежать обязанности короля оставить наследника он снова не сумел. Ему отыскали новую партию — Софию Баварскую (1376 — 1425), в которую поначалу король даже влюбился, но романтические отношения продолжались недолго, каждый начал жить для себя, а красавица София, в отличие от предыдущей жены, перевоспитывать праздно шатавшегося супруга и не собиралась. Оба брака были бездетны, что для страны не было так критично: на крайний случай оставался ещё один сын Карла IV – Сигизмунд. Кстати, между братьями никогда не было хороших отношений, и мечтавший о троне Сигизмунд поддерживал недовольство Вацлавом IV в стране и у духовенства.
Слово для защиты
Сын Карла IV и в самом деле не смог пройти «прокрустово ложе» своего отца. Он был вспыльчивым человеком, часто ошибался, как в случае с легендарным викарием Яном Непомуцким, которого при его участии замучили до смерти. Потом раскаивался. В собственном доме не находил покоя: представители знати не боялись идти против него и потому он даже дважды был их пленником. Короны Римской империи его лишили с унизительной трактовкой «за лень и неспособность».
Современники отмечали особое пристрастие короля к нарядам. Он одевался ярко, непривычно для двора, но со временем стал своеобразной иконой моды. При этом не был излишне расточителен и налоги в стране из-за своих прихотей не повышал. Иностранные послы отмечали, что он знал несколько языков, был начитан, поддерживал искусство.
Растущую популярность Яна Гуса он терпел, а его супруга и вовсе ходила на проповеди священника. Недовольство в стране Вацлав IV игнорировал, что и дало позже основание для обвинений короля в попустительстве и начале гуситских войн. Правда, когда королю доложили, что начался бунт и его поданных в мэрии Нового города выбрасывают из окон разгневанные люди (дефенестрация 30 июля 1419 года), сердце короля не выдержало. Одни о его смерти говорят с сочувствием, утверждая, что он всё-таки переживал за страну, другие утверждают, что умер он с бокалом вина в руке.
Ирина Кудимова
«Пражский телеграф»