Людмила Анатольевна родилась в 1937 году в Ленинграде. «В конце 30-х годов нас с семьёй отправили в ссылку в Казахастан, так как мама, папа и бабушка считались тогда врагами народа. Там мы прожили около трёх с половиной лет, однако спустя некоторое время мы были реабилитированы», — вспоминает Людмила Анатольевна.
Семья её переехала обратно в Ленинград лишь в начале войны. «Маме тогда было 22 года, мне 4, — рассказывает блокадница. — Жили мы на Моховой улице в коммунальной квартире в комнате площадью 14 кв.м. Папа работал врачом-терапевтом, а мама – хирургом в больнице недалеко от Витебского вокзала. В блокаду, к началу войны, она уже была заведующей отделением хирургии в госпитале 67-й армии Ленинградского фронта. Работа у мамы была во время блокады, конечно, очень тяжёлой. Много больных, тяжелораненых военных».
За работу мать Людмилы Анатольевны получила звание капитана военно-медицинской службы и была награждена медалями, а также орденом Красной звезды. Отец во время блокады служил начальником санитарно-медицинской службы в медсанчасти танкового полка армии Мерецкова. В конце войны он стал подполковником медицинской службы и был ранен в лёгкое.
«Когда мама работала, за мной и моей сверстницей Надей Филатовой, проживающей в нашей коммунальной квартире, присматривала её бабушка Наталья Ивановна, которая работала в нашем домоуправлении. Она же отвела нас с Надей в первый класс. Баба Наташа также водила меня потом в бомбоубежище и на наши посадки в Соляном переулке. Там, в сквере, мы выращивали редис, морковь и что-то ещё, что могло спасти нас от цинги», – вспоминает Людмила Анатольевна.
Среди того, что пришлось видеть маленькой девочке, было немало неприятных картин, связанных с жизнью (а порой и смертью её близких). «К нам домой часто приходила родственница, Кропотова Марина Ивановна, которая была старше меня на 10 лет, помогала нам, за что я ей очень благодарна. В начале 1943 года её мать на наших глазах опухала от голода, а её брат вовсе перестал ходить и говорить. Но она сумела после прорыва блокады в 1943 году эвакуировать их из города», – с болью рассказывает Людмила Анатольевна. В блокадное время взрослые днём работали, а подростки тушили зажигательные бомбы, которые немцы сбрасывали на дома, чтобы вынудить сдаться: «Мы, еле живые, голодные, оборонялись, как хватало сил, съедая блокадные крохи – 125 г хлеба в день. А страна в это время перестраивалась, выпускались новые танки и модернизировались старые… Вовсю шла война».
«Моя подруга, Загрядская Наталья Николаевна, которая до сих пор является в Политехническом университете заведующей кафедрой, сейчас – профессор, в блокаду серьёзно пострадала и подорвала здоровье. Теперь она – инвалид 1 группы, – делится блокадница. – Мы, дети, очень переживали за наших близких, которые умирали от голода в неотапливаемых холодных квартирах. Помню, кстати, что при бомбёжке в 1942 году погиб даже наш любимый слон в зоопарке, потому что снаряд попал в его клетку…»
Прошло уже 70 лет, но без боли и скупых слёз блокадное время вспоминать очевидцам тех страшных дней невозможно. «Это навсегда оставило глубокий след и в душе, и в моей судьбе. Мама в послевоенное время не рассказывала о ссылке. Хотя вопрос реабилитации стоял всегда достаточно остро, – затрагивает больную для себя тему Людмила Анатольевна. – Эти два факта – ссылка в Казахстан и блокада Ленинграда оставили очень серьёзный отпечаток в моей жизни. Когда видишь мёртвых… это сложно перенести и забыть. Особенно женщине, особенно ребёнку. Мама под конец жизни с ума сошла с этой блокадой. Ей мерещились везде генералы, раненые, она говорила: «Смотри, в очередь выстроились ко мне на перевязку…»
Несмотря на все перенесённые трудности, Людмила Анатольевна не потеряла вкус к жизни, чувство юмора, искренность, умение радоваться. С особенной благодарностью она рассказывает об отношении к блокадникам у себя на Родине. «Наш президент Владимир Путин подарил многим блокадникам в 2013 году новые благоустроенные квартиры в городке рядом с Пушкиным, – рассказывает Людмила Анатольевна. – Это подарок, в том числе, за труд, который был вложен в восстановление города. После войны им пришлось ютиться в коммуналках, где долго не было газа, и больные люди готовили еду на керосине и дровах, чего, например, не знала послевоенная Прага. Моя родственница Кропотова Марина Ивановна также оказалась среди тех, кто получил жильё. Мне квартиру не дали, но я всё равно рада за своих знакомых и за остальных блокадников. Все очень благодарны за такой подарок».
Непростое настоящее
Несмотря на тяжёлые блокадные годы, которые навсегда остались в глубине души, жизнь Людмилы Анатольевны складывалась в послевоенное время достаточно успешно. Она с успехом окончила школу и университет, вышла замуж, вырастила дочь. Жизнь, казалось бы, текла ровно и вполне гладко. Однако в последнее время стали вновь возникать неприятности.
Как ни парадоксально, но центральной проблемой является опять-таки квартирный вопрос. Ситуация, сложившаяся в семье, носит в большей степени нравственный характер, нежели юридический, однако для восстановления справедливости с помощью закона существует ряд нюансов и препятствий. А суть, по рассказу Людмилы Анатольевны, такова.
«Здесь такое несчастье получилось, – делится Людмила Анатольевна. – Дочка моя Ирина несколько лет назад погибла, ей было 35 лет. У меня остался внук Филипп, единственный на данный момент родственник. Сыну моя дочь оставила в Праге свою большую трёхкомнатную квартиру. С отцом мальчика она была на тот момент уже давно разведена, но он сумел и так лишить своего ребёнка жилья. Вообще, Ирина была доктором наук, защитила диссертацию и когда-то купила себе в Праге квартиру. С мужем-чехом Любошем она развелась практически сразу, так как были к тому времени неприятные прецеденты, свидетельствовавшие о его нечестности. Дочка жила несколько лет в Японии, работала в научно-исследовательском институте. Перед смертью Ира прописала сына Филиппа в этой квартире».
«Филипп после смерти жил в Ириной квартире, а его отец Любош, не прописанный там, сказал сыну, что я, как мать погибшей, не имею права на неё никак претендовать и что в Чехии бабушки не котируются, – продолжает Людмила Анатольевна. – И Любош, как опекун (потому что в то время внук был несовершеннолетним по чешскому законодательству, он был студентом) разменял эту недвижимость на две двухкомнатные квартиры. Одну квартиру Любош оставил своей новой жене, а вторую отдал Филиппу. Когда внуку исполнилось 25 лет, его отец попросил, чтобы тот временно оформил ему дарственную на квартиру всего на 3 месяца, потому что его новой жене не разрешают сделать прописку (она тоже русская). При этом сам Любош был прописан в другом городе у своего отца».
Филипп согласился помочь отцу. Свою имеющуюся часть он передал на три месяца несколько лет назад и до сих пор остаётся без жилья. По словам бабушки Филиппа, отец позднее официально признался, что речь, действительно, шла о небольшом сроке, а потом просто передумал возвращать недвижимость. «С момента случившегося прошло уже три года, – объясняет Людмила Анатольевна. – Мы ещё тогда подали заявление сначала в районный суд, но отец опротестовал, и мы написали в Городской пражский суд. Заседаний по сей день не было. Я не знаю, к кому обратиться… Мне бы хотелось жить с Филиппом в этой двухкомнатной квартире, он давно говорит, что хочет, чтобы я жила с его семьёй. Но сейчас это маловероятно. Эта ситуация с обманом стала для нас совсем неожиданной. Теперь у меня и со здоровьем проблемы начались…».
Уважаемые читатели! Если кто-то из Вас может дать профессиональную оценку ситуации или поспособствовать решению проблемы, присылайте свои мнения и комментарии на адрес редакции или по указанной электронной почте redakce@ptel.cz.
Комментарий юриста А. Коуделковой:
В данной ситуации является вопросом, имел ли отец право продать квартиру, будучи опекуном-попечителем. Кроме того, даровать квартиру на 3 месяца по закону невозможно. Наконец, сын может сопротивляться в сложившейся ситуации, например, отозвать дар ввиду неблагодарного отношения – в соответствии с условиями нового Гражданского кодекса, вступившего в силу с 1 января 2014 года. Разумеется, это можно было осуществить и раньше, в том числе, при помощи адвоката в суде. Если же решение суда не удовлетворит истца, то можно продолжать борьбу: например, подать жалобу председателю суда на бездеятельность оного или на проволочки в ходе процесса.
«Пражский телеграф»