В Прагу Ольга Остроумова приезжала не одна, а с Валентином Иосифовичем Гафтом. Она – его четвёртая жена, он – её третий муж, и вдвоём они светятся уверенностью, что этот выбор – правильный.
Программа, с которой в Праге были великие актёры – «Жизнь на двоих» — не спектакль, а скорее капустник, творческий вечер «на двоих». Не обманитесь, речь идёт не о любви, вернее не только о любви.
Остроумова и Гафт не выступают вместе, не держатся за руки, рассказывая, как благодарны судьбе за свою любовь. Нет, они, каждый по отдельности, говорят со зрителями о том, что кажется им самым важным в жизни. На первый взгляд – о совершенно разных вещах.
Ольга Михайловна в своей трагической, исполненной где-то негодования, где-то благодарности и прощения части вечера цитирует Ахматову и Цветаеву, вспоминает моменты собственной жизни, когда добро и зло боролись насмерть. Валентин Иосифович искрит юмором своих прославленных эпиграмм, читает стихи собственного сочинения, где потешается над злом сегодняшним, актуальным. Но вместе, хоть и не хором, они говорят об одном и том же – о вечном. Ещё раз преподают своей публике урок о том, что такое хорошо и что такое плохо. Потому что с годами мы имеем привычку забывать, что это понятия далеко не абстрактные.
Мы встретились с Ольгой Остроумовой сразу после окончания вечера «Жизнь на двоих», который прошёл в самом центре Праги, в театре Hybernia. Ольга Михайловна совершенно не выглядит усталой, музыка в ресторане умолкает специально для того, что бы мы обсудили дела минувшие и день сегодняшний.
Расскажите, пожалуйста, о вашем первом переживании, связанном с искусством.
Это было в моём детстве — первое посещение театра. Я жила в маленьком городке, где был замечательный старинный театр. Как будто домик из Карловых Вар. Там играли бывшие ссыльные. Помню, что на меня произвело впечатление не столько то, что происходило на сцене, сколько сам театр, с его красивыми ярусами и декорациями.
В начале вечера вы сказали, что работать над его постановкой было сложнее, чем над спектаклем, где есть режиссёр. Почему так?
Ах, какая постановка, никакой постановки не было! Быть самой собой всегда тяжелее, чем играть кого-то. Ведь всё из себя, только из себя.
Ваша часть спектакля была трагичной, заставила многое вспомнить… Поэтов серебряного века, их искалеченные судьбы и их непревзойдённые стихи. Кажется ли вам, что высокое искусство должно быть непременно связано с глубоким несчастьем и трагедией?
Всему нужна мера. Состояние полного благополучия, абсолютной стабильности и счастья не помогает человеку стать лучше или создать нечто прекрасное. Благополучный человек обычно забывает о других, в этом суть проблемы. Человек несчастный способен сопереживать, ведь страдание обогащает душу. Из состояния глубокого несчастья скорее может родиться художник. Но и такое состояние должно умещаться в границы человеческих возможностей, должно чередоваться со светлыми эмоциями.
Сегодня со сцены и раньше в ваших интервью вы много говорили о прощении. С другой стороны, в Вашей части спектакля Вы вновь и вновь возвращались к преступлениям советской власти, к сталинскому террору. Сами Вы смогли простить советскую власть за жизни поэтов и за миллионы жизней обычных людей?
Нет. Для меня Сталин — преступник. Кто-то говорит, что он сложная натура, и что мы победили в войне благодаря ему. Я считаю, что мы погибли благодаря Сталину, что он увеличил наши потери на войне, не говоря уже о потерях в мирные времена. Я не понимаю и не хочу понимать его заслуг.
Думаете, тогда было правильно уехать из России, эмигрировать?
А что было делать? Нашу духовную элиту вырезали во время революции, потом была война, в которой порядочные люди погибали чаще, чем подлецы, потому что они не прятались и не убегали, а закрывали собой других. Потом Сталин и несколько волн эмиграции.
Вопрос в том, кто остался?
Вы сами думали когда-нибудь жить в другой стране?
Нет, я никогда не думала об отъезде. Но мне кажется, я могла бы жить во многих странах. Не работала бы актрисой, но нашла бы себе другое применение. С другой стороны, с возрастом начинаешь остро чувствовать свои корни. Мне кажется, я бы их никогда и нигде не забыла. Меня бы всегда к ним тянуло.
Вы сыграли множество героинь, сочиненных великими русскими писателями, но одна из Ваших самых знаменитых ролей — француженка, Мадам Бовари…
Сначала я сказала режиссёру: «Я не буду её играть». Никогда не пойму женщину, которая ради любви отказывается от своего собственного ребёнка. Мне казалось, я не смогу это передать. Но когда начались репетиции, я вдруг осознала, что понять можно всё, человеческая натура слишком разнообразна, чтобы вычёркивать какие-либо аспекты. Я не смогла её принять. Но понять её мне удалось. И я сыграла.
Не могу Вас не спросить про отечественную индустрию сериалов, с которой Вас столкнула судьба. Насколько Вам нужен был этот опыт?
В большом «мыльном» сериале я снялась только один раз. Это была «Бедная Настя» студии Nova. Я пошла туда главным образом потому, что мне предложили роль злодейки – Марии Алексеевны Долгорукой. Ведь обычно мои роли — это роли добреньких дам, так что было интересно сыграть другой характер. Во вторых, моим партнёром был Саша Филиппенко (исполнитель роли помещика Забалуева, главного отрицательного героя сериала – ред.). Играть с ним – замечательный опыт. Мы там много-много экспериментировали, куражились, переделывали текст. Честно говоря, было интересно. Несмотря на то, что это, конечно, тяжёлый труд. В семье я сказала: «Ухожу в рабство на 8 месяцев». Мне нравились костюмы, но самое главное, я не знала, как будет дальше развиваться моя героиня. Ведь нам не дали прочитать роман, из которого ясно, какие стадии развития проходят характеры. Сценарий давали кусочками, и я не знала, какой Долгорукая окажется в следующей серии. Не знала, например, что будет сцена, где потерялась её дочка, и она, как мать, страшно переживает и рыдает. Всё злодейство с неё как рукой снимает. Тем не менее, когда дочь находится, Долгорукая вдруг кому-то подсыпает яд. Каждый из таких несовместимых моментов приходилось играть до конца и искренне. Это было по-настоящему захватывающе. Я поняла, что всё умещается в человеке, абсолютно всё. Правда, повторять опыт работы в сериале я бы не стала.
Все обычно говорят, как в России, по сравнению с Советским союзом, изменилось кино. Но как изменился театр?
Театр… Он тоже изменился. Я заметила перемены в девяностые годы. В начале перестройки никто не ходил в театр. Все зарабатывали деньги и смотрели телевизор. Все было в прямом эфире: расстрел Белого дома, баррикады на улицах. Вся интеллигенция была занята рождающейся демократией, ходила на митинги. Настоящая жизнь на экране была намного интереснее людям, чем жизнь искусственная на сцене театра. На сцену же, тем временем, тоже пришла свобода, и всё стало можно. Театр попал под волну внезапной вседозволенности, режиссеры раздевали актеров, театры захватывали бесконечные обнажённые сцены. Сейчас, слава богу, это прошло. Уж чересчур пошло было. Теперь всё встало на свои места.
Какие новости в Вашей нынешней творческой жизни?
У меня две премьеры. Я играю бабушку в грузинской пьесе «Я, бабушка, Илико и Илларион». Хотя у нас сейчас отношения с Грузией не очень, это стало лишним поводом поставить такую замечательную, добрую пьесу. Ещё весной мы с режиссёром Сашей Марьиным, учеником Олега Табакова, выпустили «Стеклянный зверинец» (спектакль по произведению американского драматурга XX в. Теннеси Уильямса – ред.). Это антреприза, но играть в ней мне очень интересно. Антреприза изменилась в последнее время, сейчас это уже не два стула и три актёра. У нас очень серьёзные декорации. Я просто вижу из происходящего в театральной среде, что на «два стула и три актера» зритель не придёт, какой бы замечательной ни была режиссура. Думаю, это хорошо, что антреприза меняется и шагает в ногу со временем.
Как Вам понравилось в Праге?
Мы сегодня целый день гуляли. Я была здесь в последний раз ещё в 1970-м, через два года после того, как в Прагу вошли танки СССР. Тогда находиться в городе было эмоционально сложно, ведь я прекрасно понимала чехов, которые не могли иначе как отрицательно относиться к захватчикам. С семидесятого года я сюда не возвращалась, но сегодня поняла, что помню город невероятно чётко. Мне не показалось, что Прага сильно изменилась именно внешне, как памятник архитектуры и культуры. И это прекрасно, что не появилось ничего металлического и стеклянного здесь.
Что бы Вы хотели передать тем, кто покинул Россию и живёт теперь здесь?
Пусть становятся европейцами. Но не забывают Россию. Так и передайте.
________________________________
Ольга Михайловна Остроумова родилась в 1947 году в маленьком городе Бугуруслане к северо-западу от Оренбурга. Её дедушка был священником, и счастливое детство Ольги прошло в домике недалеко от церкви. В семье было четверо детей. Отец, Михаил Алексеевич, работал учителем физики, но точной наукой его интересы далеко не исчерпывались. Он играл на нескольких музыкальных инструментах и написал книгу, вышедшую всего в четырёх экземплярах: «Исповедь пасынка века». Из этой книги Ольга узнала о сложной судьбе, выпавшей на долю её родителей, познавших войну и сталинский террор. Намерение дочери поступать в театральный институт в Москве стало приятным сюрпризом для семьи Остроумовых, и девушка самостоятельно отправилась в столицу. С 1966 по 1970 год Ольга училась в ГИТИСе. Сразу после института она поступила в Московский театр юного зрителя, потом перешла в театр на Малой Бронной, с 1983 года и по сегодняшний день Ольга Михайловна играет в театре им. Моссовета. В 1994 году она получила премию имени Станиславского за главную роль в спектакле по роману Флобера «Мадам Бовари».
В кинематограф Ольга впервые попала в 1967 году, когда она ещё была студенткой ГИТИСа – добрая и искренняя картина «Доживём до понедельника» стала первым кирпичиком в цитадели её кинокарьеры, которая развивалась стремительно. Светлый уголок в сердце каждого советского телезрителя заняла её роль Женьки в фильме Станислава Ростоцкого «А зори здесь тихие». Затем последовали буквально десятки больших и маленьких ролей, включая всем знакомую «блатную» профессорскую дочку в фильме «Гараж» Эльдара Рязанова.
Новая Россия и её новое кино не оставили актрису за бортом, как это случилось со звёздами многих советских кинолент. Остроумова активно снимается, она сыграла одну из центральных женских ролей в сериале «Бедная Настя».
«Пражский телеграф»
www.ptel.cz