В этом году на пражском фестивале «Дни кино стран СНГ в Чехии» казахский кинематограф представляла Наталья Аринбасарова – заслуженная артистка РСФСР, за плечами которой 42 фильма, в том числе «Первый учитель», «Джамиля», «Транссибирский экспресс» и другие звёздные ленты советского кино.
По признанию актрисы, она давно мечтала побывать в Праге, так что всё свободное время было отведено прогулкам. В перерыве между экскурсиями Наталья Утевлевна поговорила с корреспондентом «Пражского телеграфа» Александрой Милорадович о кино, балете, любви, детях и мечтах.
Наталья Утевлевна, вечером у Вас тоже экскурсия?
Да, я и сейчас с прогулки: за сувенирами ходили. Здесь хочется ходить и впитывать всю эту красоту. А вечером мы едем на мистическую экскурсию «Легенды Праги». Кто-то не любит все эти загадки, мистику, а я обожаю! Легенды – это то, что в народе остаётся. Я очень рада, что приехала в Прагу. Особенно приятно, что привезла две свои картины. Я уже в том возрасте, когда мне всё меньше предлагают роли. Сейчас вот больше старушек играю разных: боевых, хулиганок, добрых, всяких. Злых, правда, не предлагают.
И не хотите попробовать?
Нет, не получилось бы, наверное. В этих фильмах, с которыми мы приехали, я тоже не злая. Одна лента называется «Рай для мамы», вторая – «Жиде. Нежданная любовь». Фильм «Рай для мамы» – очень тяжёлая картина, о том, как люди страшно жили в девяностые. Я там играю бабушку, у которой сын уезжает в Россию на заработки и пропадает на шесть лет. А у меня остаются на руках два внука. Невестка у меня русская, она вынуждена заниматься проституцией, чтобы свести концы с концами, и когда мальчики об этом узнают, она кончает жизнь самоубийством. Тяжёлая история, но для меня эта проблема сейчас очень болезненная, потому что в Москве очень много гастарбайтеров, как их называют, из Таджикистана, Узбекистана, моей любимой Киргизии. Я часто с ними разговариваю, спрашиваю, откуда они, что у них да как.
А вот вторая картина – очень светлая, лирическая комедия. Жиде – это дерево, которое зацветает маленькими цветочками позже всех. Это история о том, как сельский старик влюбляется в городскую старушку по имени Жиде, то есть в меня. Одного из его друзей, кстати, играет Жерар Депардье. На фестивале «Киношок» (кинофестиваль стран СНГ и Балтии – прим. автора) мы получили целых пять призов. Наверно, люди просто соскучились по простым человеческим чувствам, доброте, надежде. А фильм как раз и даёт надежду на то, что любовь может прийти в любом возрасте, никогда не нужно считать, что уже всё позади.
Давайте поговорим о любви. Вы как-то обмолвились, что так и не нашли в жизни своего принца. А какой он, Ваш образ идеального мужчины?
Ну во-первых, я не смогла бы жить с человеком не талантливым. Конечно, приятная внешность должна быть. Это должен быть мужчина, на которого я могу опереться, который бы заботился обо мне. Я по жизни привыкла обо всех заботиться. Но это, наверное, моя вина. Нужно уметь быть слабой, не надо на себя много взваливать, ведь мужчины любят опекать.
Я три раза была замужем, все мужья у меня были талантливые и очень знаменитые, но сейчас мне очень хорошо одной. Одиночество плохая вещь, когда оно тотальное, когда ты никому не нужен. А когда оно организованное (хочу – нахожусь одна, хочу – с детьми), это дело другое. У меня двое прекрасных детей, которые очень обо мне заботятся. Сыну 46 лет, дочке 37. Сын построил загородный дом, в котором для меня есть отдельные апартаменты. Говорит: «Хочешь быть с нами – ты с нами, а захочешь побыть одна – пожалуйста, закрываешься ключиком, и можем и неделю не видеться». Дочка у меня тоже заботливая. Часто доверяю ей что-нибудь купить, потому что ходить по магазинам не люблю, а она мои вкусы знает.
Шопинг, значит, Вас не привлекает. А чем любите заниматься в свободное время?
Я человек домашний, люблю, когда дома чисто, уютно, вкусно пахнет. Часто пеку пироги – с мясом, капустой, сыром. Одна дама, интеллектуалка такая, она даже книгу о Тарковском написала, говорит обычно: «Наташенька, вкуснее, чем у Вас, я нигде не ела!» Когда мне тяжело, вспоминаю её слова, и они придают мне сил (смеётся). Вообще я люблю борщ, а мои дети любят котлеты. Это ещё с детства: я часто уезжала на съёмки, и они ели, конечно, как попало. Мне сын даже как-то признался: «Когда ты, мамочка, уезжаешь, у нас начинается тортно-пирожный период!» (смеётся) Но когда я приезжала, готовила котлеты, и маленький Егор мне говорил: «Вот она, настоящая домашняя еда!»
Какие ещё традиции в семье есть, помимо маминых котлет?
Мы всегда отмечаем Новый год все вместе на даче, обязательно справляем Пасху. Когда Егор и Катя были детьми, мы на майские праздники всегда ходили в Кремль гулять. У них эта любовь к городу сохранилась. Они очень любят Россию, хоть у Кати отец живёт во Франции, и у неё была возможность там учиться. Сейчас уже, конечно, не ходим в Кремль, оба они очень заняты. Дочка, например, у меня актриса, режиссёр и писатель.
Я знаю, что она даже написала Вашу биографию.
Я рассказывала, она записывала, да-да. Мне год звонили из издательства, уговаривали, а я всё отказывалась, говорила: нет-нет, я ещё молодая мемуары писать! (смеётся). Катя случайно услышала разговор. А что ты отказываешься, говорит? Она к тому моменту уже рассказы писала, и я согласилась.
Способность взваливать на себя все заботы Вы приобрели в детстве, ведь у Вас в семье было пятеро детей?
Думаю, да. Я была средняя, третья. Я очень рано определилась с тем, что хочу делать в жизни. Когда мы приехали в Алма-Ату, увидела на улице щит с объявлением о наборе в хореографическое училище. Что такое «хореографическое», я не поняла, но поняла, что готовят в артисты балета. Мама была против, сказала, что буду плохо учиться в школе, но если уж мне это так надо, то вперёд, собирай документы. Я в девять лет сама собрала все справки. А потом нас через год послали в училище Большого театра, это было счастье, конечно.
Что Вам дала жизнь в балетном интернате?
Мы всё делали там сами: прибирались, обшивали, стирали себе форму. Но это было элитное учебное заведение, и к нам относились соответственно. Мы всё посмотрели в Москве, нас водили на экскурсии, выставки. Потом, когда подросли, сами стали себе на досуг зарабатывать: работали на почте, разносили телеграммы перед праздниками, получали копеечки какие-то, складывали в общий котёл. Балет очень закаляет. У балерин нет отпусков и выходных, артисты балета должны делать класс каждый день. Грандиозное ощущение – находиться рядом с великими танцовщиками.
С Улановой Вы были лично знакомы?
Уланова у нас всегда принимала экзамены. Она мне пять на государственном экзамене поставила. Есть такое движение: ты опускаешься, а нога на шпагат поднимается. У меня шаг хороший был, и педагог меня всегда на самое ответственное место ставила. И вот я сделала это движение и чуть-чуть задержалась. Концертмейстер сделал лёгкую паузу, он же по мне ориентировался. И я помню её взгляд в тот момент: как она на меня посмотрела! Но потом ничего, всё прошло хорошо, экзамен я сдала.
Расскажите о своей первой роли в балетном спектакле.
Бегу я как-то в училище Большого театра по лестнице через три ступеньки, и тут меня кто-то хвать – останавливает! «Я же говорила, что её глаза будут видны с пятого яруса Большого театра!» – сказала Ольга Васильевна (Лепешинская – прим. автора). Я ничего не поняла, вечером пришла на репетицию. Ставили сказку на китайскую музыку о том, как девочка сажает репку, репка вырастает, и девочка просит друзей помочь её вытащить. Девочку эту играла Наташа Седых (Настенька из советского фильма «Морозко» – прим. автора), ну а репку – я. Открывался занавес, и я в костюме репки должна была сидеть на сцене и водить под музыку глазами. Зал грохал (смеётся). Нет, я счастлива, что у меня было такое детство. С детства я жила в сказочном мире классической музыки. Приучали образно мыслить.
У Вас это образное мышление сохранилось и в кино: Вы даже озвучивали режиссёрам своё видение костюмов для роли, то шифоновое платье просили, то наряд из парашютной ткани.
Да-да. Мне в этом балет помог. А вот с балетной пластикой приходилось даже бороться, мне говорили: «Ты слишком надменна!» Приучили в балетной школе голову держать, как будто ты аршин проглотил.
Дизайнером одежды стать не хотелось?
Я очень любила в детстве рисовать. Рисовала женскую фигурку, потом к ней наряды. Однако продолжать не думала, я с детства занималась профессией. Спрашивают меня иногда: какое у Вас было хобби? Да не было у меня времени, даже читала только летом. Я любила серьёзные книги: «Рембрандт» или «История Великого Могола». И сейчас нет времени на хобби: экспедиции, съёмки, дети.
У вас не только дети – ещё и внучка есть.
Да, внучка Маша. Фантазия у неё развивалась с детства. Cейчас она рисует. В прошлом году вышла книжка журналистки Ларисы Максимовой. Она собирала интервью у детей известных людей и решила издать книгу под названием «Детский лепет», пригласив Машу выполнить иллюстрации. Тонино Гуэрра (итальянский поэт, писатель и сценарист – прим. автора) так понравилась эта затея, что он прислал свой рисунок на обложку книги.
Ваш максимализм Вам в жизни не мешает?
Нет, всегда помогал. Я ещё и трудоголик к тому же: молодые, знаете, вокруг уже в отпаде, а я ещё могу работать (смеётся). Зато все знают, что на меня можно положиться, что я не подведу. Сейчас, конечно, можно было бы и расслабиться – а я не могу. Балетная закалка.
Как думаете, Вы бы так и остались в мире балета, если бы не появился в Вашей жизни Андрон Кончаловский?
Мне очень повезло, что он появился в моей жизни. Хотя мне три педагога предсказали, что я буду сниматься в кино. Я фыркала и не верила, что такое возможно. 50–60-е годы – это время, когда снимались очень красивые женщины, поэтому мне казалось, что актриса должна быть красавицей.
Есть ли какая-то роль, которую Вы хотели бы сыграть и пока не успели?
Хотела сыграть мать, у которой пропал сын в Чечне, и она едет его искать. А сама она – бывшая чемпионка по стрельбе. И я эту идею озвучила как-то, и появилась история, которую сыграла Вишневская. Для меня эта тема близка, у меня ведь Егор служил, когда шла война в Афганистане, слава Богу, что туда не попал. И мне всегда хотелось понять, как себя ощущают матери, чьи сыновья оказываются в «горячих точках».
Наталья Утевлевна, Вы как-то рассказывали, что Ваш первый муж, ухаживая за Вами, водил Вас гулять по степи, а Вы смотрели на звёзды и загадывали желания. Сбылись ли они?
Я, конечно, точно не помню, что загадывала, но это были определённо какие-то амбициозные желания (смеётся). Это тоже из балета: если нет амбиций и желания быть первой, то так и будешь пахать в кордебалете всю жизнь. Там всё время соревнование идёт: ах, ты два пируэта скрутила, а я три сейчас сделаю! Вот и я загадывала, чтобы у меня получились в жизни мои три пируэта.
Пируэтов получилось даже больше. А сейчас чего бы Вы себе пожелали?
Я уже теперь имею одни права, никаких обязанностей. Могу делать что хочу. Так что хочу быть просто здоровой, жить долго и умереть в одночасье.
___________________
Наталья Утевлевна Аринбасарова, советская и российская актриса театра и кино, заслуженная артистка РСФСР и Казахстана, лауреат Государственной премии СССР
Родилась 24 сентября 1946 года в Москве в семье казаха и польки.
В 1964 году окончила Академическое хореографическое училище при Большом театре.
В том же году снялась в главной роли в фильме Андрея Михалкова-Кончаловского по роману Чингиза Айтматова «Первый учитель». За эту роль она получила главный приз Венецианского кинофестиваля «Золотой кубок Вольпи» 1966 года.
Уже будучи мировой звездой поступила во ВГИК (мастерская Сергея Герасимова и Тамары Макаровой). Во время учёбы снялась в фильмах «Ташкент – город хлебный», «Песнь о Маншук», «Спокойный день в конце войны», «Джамиля», «У озера».
В 70–80-е годы снялась в фильмах «Транссибирский экспресс», «Улан», «В ночь лунного затмения», «Вкус хлеба», «Серебряный рог Ала-Тау», «Дополнительные вопросы», «Вход в лабиринт» и других.
В 1999 году вышла книга воспоминаний Натальи Аринбасаровой «Лунные дороги».
За последние десять лет снялась в картинах «Побег», «Мустафа Шокай», «Мика и Альфред», «Рай для мамы», «Поздняя любовь» и других.