На Новодевичьем кладбище в Санкт-Петербурге пирамидообразное каменное надгробие венчает могилу Эдуарда Направника, дирижёра и композитора, чеха по рождению, русского по творчеству. В этом году исполнилось 150 лет с той поры, как он приехал в Россию.
В Россию с любовью
Бишт, Бышть, Бишть, Бейшт, Бейшть… Пять разных написаний названия одной деревни в Богемии — места рождения Эдуарда Направника, — встречающихся в российских публикациях. Правильнее всех последнее – Бейшть (по-чешски Bejšť). Пожалуй, только здесь и чтят его память: на здании сельской школы установлена мемориальная доска с именем Направника как самого знаменитого выходца из этой ничем не приметной деревушки близ Пардубиц. Ещё его знают в Чехии музыковеды, да в энциклопедиях упоминается его чешское происхождение. Только и всего.
Стал Эдуард Францевич насквозь русским, хотя до конца жизни говорил с милым акцентом и никак не привык, что его фамилия произносится в России с ударением на второй слог – НапрАвник, вместо ударного первого, как в чешском — Nápravník. Добавим, что в работе ему это никак не мешало, может быть, потому что старинная оркестровая пословица гласит: «Воспитание дирижёра начинается с отрезания языка».
А Направник был, прежде всего, дирижёром. Гениальным дирижёром. Около полувека провел он за дирижёрским пультом, спиной к публике.
Виной всему можно считать князя Юсупова Николая Борисовича, того самого, потомок которого по материнской линии Феликс Юсупов войдёт впоследствии в историю как организатор убийства Распутина.
Находясь в 1861 г. в Франциенбаде (Франтишковы Лазне) «на водах», он как-то в разговоре с профессором пражской консерватории Мильднером упомянул, что ищет капельмейстера для своего домашнего оркестра.
«Есть один молодой человек, — ответил профессор. – Большой талант и музыку сочиняет. А в чтении партитур достиг редкого совершенства. Его даже во франкфуртскую оперу сманивают».
Так сын сельского учителя и регенсхори из Бейшти, учившийся музыке, можно сказать, везде и понемножку, но так и не поступивший в пражскую консерваторию (несмотря на это, её директор И.Ф. Киттль, высоко ценил природный музыкальный дар юноши, давал ему частные уроки теории и именно он рекомендовал его во Франкфурт), в свои 22 года оказался в Петербурге.
Жалование ему было положено приличное – 600 рублей в год при полном пансионе, но отнюдь не деньги тянули его в Россию. Направник был, как и многие тогдашние чехи, подвержен влиянию славянофильства. Симпатия к России оказалось решающей.
Ни профессор Мильднер, ни князь Юсупов не предполагали тогда, какую неоценимую услугу русской музыке они оказали.
В нужный момент в нужном месте
Дальнейшее может быть ярким свидетельством того, какую роль в нашей судьбе играет его величество Случай. Направник исправно отслужил половину двухлетнего контракта и вписался в столичную музыкальную жизнь. Талант пианиста открывает ему двери, его часто приглашают играть на камерных вечерах, устраиваемых именитыми особами.
И вот однажды… но лучше дадим слово одному из биографов Направника:
«В Мариинском театре игралась опера «Руслан и Людмила». Публика уже расселась по местам, уселся и Направник в предвкушении сильного впечатления, но в оркестровой яме все ещё происходила непонятная суета и дирижер Лядов, растерянно оглядываясь, вытирал пот со лба. И тут концертмейстер оркестра Иван Пиккель, встретившись глазами с Направником, поманил его к себе. Направник, извиняясь перед соседями, выбрался к перилам ямы, где его уже ждали Пиккель с дирижером.
– Эдуард Францевич, – обратился к нему Лядов, – господин Пиккель утверждает, что вы прекрасно играете с листа. Может, выручите: наш пианист не явился, а без него начинать невозможно…»
Поставьте-ка на минутку себя на место Направника: вы пришли насладиться музыкой, а вам предлагают исполнять её. При всем честном народе. С ходу, без репетиций. Причём есть много свидетельств, что Направник был страшно застенчивым. Но уверенность в себе и безрассудство молодости подтолкнули, и Направник сделал этот шаг, и опера прошла нормально. Не только нормально — его сразу пригласили в театр на должность помощника капельмейстера, и он согласился, закончив свою миссию у Юсупова, но из-за бюрократических проволочек только в мае 1864 года с Направником был заключен контракт с постоянным окладом 500 рублей в год.
Дирижёрский гений в Мариинке
Возможно и тогда ещё не все пути к отступлению на родину, в Богемию, были отрезаны. Но тут в дело вмешалась любовь. 25-летний чех знакомится с Ольгой Эдуардовной Шрёдер, воспитанницей театрального училища, затем певицей-контральто в Мариинском театре, и через год женится на ней. Пошли дети — за первые девять лет их супружеской жизни родилось пятеро детей: три сына (Владимир, Александр и Константин) и две дочери (Варвара и Ольга).
Через два года после женитьбы, в 1867 году Направник становится вторым дирижёром, а ещё через два сменяет Лядова на посту главного дирижёра, и вряд ли тогда нашелся бы прорицатель, осмелившийся предсказать, что быть ему «главным» почти полвека, до своей кончины в 1916 году.
Направник принял оркестр не в лучшем состоянии. Лядов был неплохим дирижёром, но организатором весьма посредственным. «Хор поёт без соблюдений каких-либо оттенков, оркестр (в 70 человек) и хор (в 80 человек) по качеству весьма недурны, однако запущены и без всякой дисциплины. Репертуар самый ограниченный и почти без опер русских авторов»,- так оценивал молодой руководитель своё новое поприще.
Новый главный противопоставил типичной русской расхлябанности почти немецкий «орднунг». И сам шёл примером. Его пунктуальность стала притчей во языцех. Если, к примеру, репетиция была назначена на 12 часов, то Направник ровно в 12 часов сидел уже за роялем или в оркестре за дирижёрским пультом. Невзирая на строгость руководителя, музыканты любили его, так как Направник проявлял к ним отеческую заботу. Лядову никак не удавалось «выбивать» для оркестра средства, а к иностранцу начальство прислушивалось.
Но главным всё же было дирижёрское искусство, дар от Бога. Под влиянием Направника постепенно складывается русская дирижёрская школа, которая, в свою очередь, способствовала подъёму оркестрового исполнительства и росту художественного уровня ведущих музыкальных театров. Полвека, отданные Направником Мариинскому театру, отмечены премьерами самых значительных в истории русской музыки опер. Назовём лишь некоторые из них – «Борис Годунов» Мусоргского, «Псковитянка», «Майская ночь», «Снегурочка» Римского-Корсакова, «Князь Игорь» Бородина, «Орлеанская дева», «Чародейка», «Пиковая дама», «Иоланта» Чайковского, «Демон» Рубинштейна, «Орестея» Танеева и др.
Понимали ли это современники? Да, и проявилось это очень быстро. После одного из особо удачных исполнений оперы «Руслан и Людмила» в 1871 году к дирижёру подошла дочь Глинки Людмила Шестакова и сказала: «Позвольте мне, маэстро, сделать Вам скромный подарок». Она протянула Направнику дирижёрскую палочку отца. Сам великий Чайковский почитал за честь называться другом Направника.
Его ценил музыкальный мир
Петербургский оркестр стал при Направнике одним из лучших в мире, что признавали и многие зарубежные дирижёры-гастролёры.
Но не только русская опера по-новому звучала под управлением талантливого чеха: иначе исполнялись и зарубежные авторы. Благодаря Эдуарду Направнику, к примеру, в Петербурге был создан новый стиль исполнения музыки великого Вагнера. Бывавшие в царской ложе немецкие гости говорили: «У вас в России певцы поют вагнеровские оперы, а у нас декламируют».
Не забывал дирижёр и своих земляков-чехов: именно он первым поставил в Мариинке «Проданную невесту» Бедржиха Сметаны.
Направник не всегда находил общий язык с театральным начальством, но к нему благосклонно относились члены императорской фамилии, и это помогало решать многие текущие вопросы. Его заслуги в музыкальной культуре были отмечены орденами, ему пожаловали потомственное дворянство.
Направник-дирижёр, конечно, затмил Направника-композитора, однако и в этом отношении этот чех, ставший русским, проявил несомненный талант. В декабре 1868 года с большим успехом была поставлена в Петербурге его первая опера «Нижегородцы». Направнику принадлежат также оперы «Гарольд» (1885), «Дубровский» (по Пушкину, 1895), «Франческа да Римини» (1902), все поставленные в Мариинском театре в Петербурге. К сожалению, в репертуаре современных театров сохранилась лишь опера «Дубровский». Кроме этого, композитор создал много других музыкальных произведений. Самые зрелые из них обнаруживают близость к русской школе, прежде всего, к Чайковскому.
С конца 1914 года Направник болеет и почти два года лежит то в больнице, то дома. Но его авторитет настолько велик, что Направника по-прежнему продолжали считать главным руководителем театра, и без его согласия не принималось ни одно важное решение. Направник умер от заражения крови 10 ноября 1916 года . По свидетельству очевидцев, умирал он с думами об оркестре, который он по праву называл «своим».
Андрей Фозикош
_________________
В нынешней Чехии внимание к творчеству её великого сына стремился приковать ныне покойный композитор Вячеслав Гроховски, организовавший несколько лет тому назад музыкальный фестиваль имени Эдуарда Направника. Ныне эту миссию добровольно возложил на себя сын композитора, пианист и музыковед Вячеслав Гроховски-младший.
_________________
Эдуард Францевич Направник (чеш. Eduard Nápravník; 12 (24) августа 1839, Бейшть, близ Пардубице, Богемия — 12 (23) ноября 1916, Петроград) — чешский и российский композитор, дирижёр. В течение почти пятидесяти лет он занимал пост главного дирижёра Мариинского театра, под его управлением состоялись премьеры практически всех создававшихся в то время русских опер.
За время работы в Мариинском театре Направник продирижировал около трёх тысяч оперных представлений, в том числе премьеры опер «Борис Годунов» Мусоргского, «Орлеанская дева», «Мазепа», «Пиковая дама» Чайковского, «Майская ночь», «Снегурочка», «Ночь перед Рождеством» Римского-Корсакова и многих других.