В балете «Дон Кихот», премьера которого состоялась на сцене Государственной оперы Праги, Ульви Азизов в партии Базиля был испанцем, что называется, на все сто.
Гордая стать, экспрессия, горящий взгляд истинного южанина. Стоит ли удивляться, что это новое, необычно звучащее для чехов имя сразу привлекло внимание не только публики, но и местных СМИ. Вот, к примеру, один из свежих отзывов: «…Ульви Азизов — это прекрасный классический танцовщик, умеющий показать и свой драматический талант, и все оттенки техники».
Что до «необычно звучащего имени», то тут я, наверное, не права, интернациональный союз мастеров на сцене Пражской Оперы – давно стал привычным явлением. По-прежнему не перестают удивлять зрителя лишь истинный талант и яркая артистическая индивидуальность. Это и продемонстрировали в новой постановке солисты балета Михо Огимото (Япония) в роли Китри, , Филиппин де Севин (Франция) в роли Мерседес, Филип Янда (Чехия) в роли Эспады и наш герой Ульви Азизов (Азербайджан) в роли Базиля.
Ознакомившись с бурной сценической биографией двадцатишестилетнего выпускника Бакинского хореографического училища, лауреата международных премий им. Рудольфа Нуреева, который уже успел заявить о себе на сценах Парижа, Марселя, Ниццы, Риги, Киева, Гренобля, Люксембурга, Страсбурга, Братиславы и, конечно, Баку, невольно удивляешься сколь неисповедимы пути артиста! А вот ответ на вопрос о том, с чего начинается артист, совершенно неожиданно подсказал мне сам Ульви во время нашей беседы. Он рассказал мне простую, забавную историю из своего детства, сидя за чашкой кофе в актёрском кафе, где за соседним столиком, между прочим, живо щебетала стайка длинноволосых русалок во главе с водяным (очевидно, вечером в театре давали оперу
Дворжака).
Так вот, было Ульви тогда лет восемь. Он учился в Баку, тогда ещё на народном отделении хореографического училища, следуя по стопам отца – прославленного исполнителя народных танцев Рафига Азизова. Маленькому Ульви предстояло тогда блеснуть на концерте в кавказском танце под бравурную барабанную дробь. Но на генеральной репетиции вдруг всё разладилось. Маленький артист растерялся, бой барабана из оркестровой ямы доносился до него едва-едва, в результате чего ему никак не удавалось станцевать ритмично. Получив взбучку от строгих педагогов, Ульви окончательно расстроился. А тут ещё родители, видя состояние сына, дали совет: «А ты бы пошёл, поговорил с дирижёром, чтобы барабанщик играл громче…».
Папа с мамой, конечно, пошутили, им и голову не могло прийти, что их маленький Ульви каким-то образом и впрямь проберётся в оркестровую яму, не побоится приблизиться к дирижёру – народному артисту СССР, перед которым трепетал весь оркестр! — и тоненьким голоском произнесёт: «Простите, пожалуйста, не могли бы вы сказать своему барабанщику, чтобы он играл громче?». Дирижёр за пультом не сразу разглядел мальчика, но когда увидел, отказать не смог и покорно согласился: «Ладно…».
Наш разговор с Ульви продолжался недолго, но мне показалось, что он ничуть не изменился. Та же обезоруживающая восточная вежливость, мягкость и деликатность в общении, но при этом умение настоять на своём, когда речь идёт о любимом деле – вот качества, помогающие побеждать этому молодому артисту.
Ульви, в Праге Вы недолго, кажется, около полугода, но задействованы в трёх, пожалуй, самых красивых репертуарных спектаклях: «Лебединое озеро», «Жизель», «Дон Кихот». Как складываются Ваши отношения с новой труппой? И всегда ли находит понимание такое качество как требовательность?
Я замечательно чувствую себя в Праге и в работе с чешскими хореографами. Многие из них – выпускники российской балетной школы, как я заметил, большей частью Вагановской, т.е. питерской. Достаточно сказать, что постановщик «Дон Кихота» пан Ярослав Славицки учился у прославленного педагога Александра Пушкина, воспитавшего Рудольфа Нуриева. Мы понимаем друг друга в главном, да и языкового барьера, практически, нет — общаемся и на английском, и на русском. Что же касается второго вопроса, то ещё в детстве я понял истину: за хорошее выступление нужно бороться. Ведь в нашем деле нет мелочей. Не только танец, но и костюм, грим, свет — всё это очень важно…
Говорят, в стране Закулисья встречаются и такие вещи, как зависть и интриги…
А я умею ничего этого не замечать, просто абстрагируюсь и занимаюсь своей работой.
Балет отличает не только фейерверк красочных и таких элегантных испанских танцев, но и острокомедийность — персонажи в нём словно шаржированы. В этом смысле у меня даже есть маленький упрёк к постановщикам, по-моему, в данном случае не стоило отходить от традиционного образа толстячка — Санчо Панса. В новой трактовке он до неузнаваемости «похудел», Вам так не показалось?
Откровенно говоря, на премьере я до такой степени был занят своим
Базилем, что не обратил на это внимание. В следующий раз обязательно
проверю, подложили ли Санчо под живот подушку.
Вы танцевали Базиля в паре с лёгкой и виртуозной Михо Огимото в роли Китри.
Как вы можете охарактеризовать своего героя?
Я вижу его, прежде всего, оптимистом. Да, у него нет денег,
за него не хотят выдавать девушку, в которую он влюблён. Однако это
нисколько не мешает ему чувствовать себя счастливым. Он способен шутить,
верит в лучшее, что в конечном итоге и происходит. Мне вообще кажется, что
балет «Дон Кихот» очень нужен зрителю именно сегодня. Когда людям всё время
твердят об экономическом кризисе, внушают уныние и озабоченность, этот
спектакль, словно витамин, защищает их от депрессии.
В одном из интервью, говоря о своём напряжённом графике, Вы привели цифры: за два месяца сорок раз выходили на сцену, переезжая при этом из страны в страну.
Как это, вообще, возможно, и как к такой «чемоданной» жизни относится Ваша жена Ольга?
По-моему сорок спектаклей, это ещё не предел. У Рудольфа Нуриева было по триста спектаклей в год, и я с удовольствием бы побил его рекорды. Для артиста нормально желание почаще выходить на сцену, а не только репетировать в классе. Хочется отдавать свою энергию публике и получать её из зала взамен. Нельзя забывать и то, что век балетного артиста очень краток. А моя жена Ольга любит балет так же сильно, как я, и очень меня поддерживает. Ольга является моим агентом, она — организатор гала-концерта Etoile Ballet Gala, который стал в Риге настоящим событием, в нём участвовали звёзды парижской Гранд Оперы и других европейский театров. В общем, мы заняты одним делом, и нам очень интересно путешествовать по миру вдвоём.
Познакомились Вы, кажется, тоже в Риге?
Да, Ольга рижанка, по образованию экономист, но в детстве занималась балетом. Мы познакомились на неделе моды Riga Fashion Week. Она тогда сама подошла и спросила, когда у меня следующий спектакль. Я был удивлен, польщён и, конечно, пригласил её на спектакль. Так мы и познакомились.
Знаю, что в восемнадцать лет Вы с родителями и младшим братом переехали из Баку в Турцию. Почему именно туда и часто ли бываете теперь в Азербайджане?
Родители всегда стремились, чтобы я развивался профессионально, за что я им очень благодарен. Получилось так, что в Турции мы нашли замечательных русских педагогов, которые много дали мне в этом плане. В Азербайджан приезжаю теперь нечасто. Но всегда с радостью. Я вообще испытываю гордость от того, что представляю в Европе Азербайджан.
Лично я часто сожалею, что возможности восточной пластики так мало используются европейскими театрами. Я представляю, каким роскошным мог бы быть, например, балет «Тысяча и одна ночь». Да и балет Асафьева «Бахчисарайский фонтан», к сожалению, не встретишь в афишах…
Есть еще прекрасный балет «Шахерезада» Фокина, он идёт сейчас, по-моему, только в Мариинском театре. В принципе, я с вами абсолютно согласен, но, очевидно, требуются спонсоры, финансовые средства. Но будем надеяться, что всё это дело лишь времени, и «Бахчисарайский фонтан» когда-нибудь тоже появится и в репертуаре Пражской Оперы.
Беседовала Марина Обминская
«Чехия сегодня», №169/2012