Валентина Вонтроба родилась в 1930 году в Калининской области РСФСР, которая позже была переименована в Тверскую область. Валентина Сергеевна – одна из немногих свидетелей начала и окончания Второй мировой войны, которые дожили до наших дней.
Она встретила меня в красивом бирюзовом платье, подчёркивающим цвет её ярко-голубых сияющих глаз. Несмотря на свой возраст, эта женщина поражает своей неуёмной энергией и потрясающей памятью на имена, даты, события.
«Война началась, когда мне было 11 лет, и я закончила четыре класса, о, я всё прекрасно помню! Может, я забуду, что случилось два часа назад, но то, что происходило 70 лет назад, я могу воспроизвести в мельчайших деталях и хронологическом порядке. А день, когда пришла война, я помню как сейчас. Выходные, воскресенье, мать тогда работала в колхозе, за скотом ухаживала, а мне вручили записку и сказали: «Иди в деревню за два километра и скажи председателю сельсовета, чтобы срочно явился». Ну я и пошла. Пришла, а его дома нет. Домой вернулась, мама пироги тогда пекла ржаные с картошкой, и говорит мне: «Знаешь что, Валентина, война началась!». Тогда я и поняла, что было написано в той записке. Вечером все собрались, Молотов по радио выступал, и нам сказали, что будем выкапывать теперь траншеи и бомбоубежища. А мы что, дети, мне 11 лет, а моему двоюродному брату 13 лет, и мы с ним рассуждали в тот день: «Да зачем Гитлеру войну было начинать? Встали бы Гитлер со Сталиным друг против друга и стали драться, вот кто бы кого победил, того и правда».
Почти сразу стали приходить повестки, а семьи начали своих мужчин провожать на войну. А те шли с таким энтузиазмом! Был у нас там один Ванька Лебедев, он говорил: «Пусть меня убьют, но я до этого сто немцев убью!». Лошадей запрягали, женщины рыдали – всё как в фильмах Евгения Матвеева. Вот как у него поставлено, так всё и было. Отца моего тоже призвали, а также его братьев. Братья погибли на фронте, а отца комиссовали, так как тогда он был очень болен, а потому его и отправили трудиться в тыл. Отец мой в 20-е годы вступил в компартию, он был не очень грамотный, хоть сельскую грамоту и знал, но именно на таких людях и строился коммунизм, а он сам занялся коллективизацией, стал председателем коммуны, организовывал колхозы, выполняя директивы партии.
В колхозе же остались одни старики, женщины и дети, а так как тогдашний лозунг был «Всё для фронта, всё для победы над врагом!», работал в поте лица и стар и млад. Школы были заняты госпиталями, некоторые школы разбомбили, и дети больше не учились. В первый год войны из колхоза выгнали весь скот, чтобы в случае захвата немцы не могли питаться нашим мясом. Каждый колхоз под отчётность должен был сдать свой скот, догнав его до Волги, а там сданные стада перевозили уже на паромах. Все мы четверо детей с родителями гнали это стадо на сдачу, там мы чуть не попали в окружение. Но нам повезло, потому что вокруг шли очень ожесточённые бои, но именно Удомлю, и наш колхоз военные действия не затронули.
Времена наступили голодные. Несмотря на то, что отец был председателем коммуны, но даже он не мог никак попросить ни зерна, ни муки, а взять самому было крайне опасно, так как в колхозе всегда присутствовал представитель спецслужб, а это значит, что доложат и потом в тюрьму посадят.
В 43-м году, когда советские солдаты начали вытеснять немцев с территории России, госпитали в школах закрыли, и мы уже возобновили учебу. Но работать нам всё равно приходилось много, со старшими детьми мы собирали камни с полей весной, пропалывали лён, вывозили навоз на поля, а как лён поспеет, так на сборы все ходили.
В школе нам постоянно рассказывали о ходе войны. В 44-м году мы уже знали, что война идёт к концу. Поэтому когда сообщили, что война закончилась, это не было для нас скорее логическим результатом, нежели неожиданностью, но, конечно, все были бесконечно рады и горды за Родину.
После Победы почти сразу вышел указ о заселении некоторых земель русскими, и мы с семьёй переехали в Ленинградскую область.
Сложно сказать, что после Победы сразу стало жить лучше. Наоборот, начали активно восстанавливать земли, поднимать целину, правда, подъёмные средства государство выдавало, да и с продуктами стало немного проще, но работать приходилось всё также тяжело, восстанавливая потери, нанесённые войной.
Только в 46-м году я закончила семь классов. Ходить приходилось по 15 километров в школу, всё пешком, транспорта тогда никакого не было. Но закончила я всё равно хорошо, ни единой тройки не было, а потом уехала в Ленинград и поступила в газотопливный техникум. Тогда это модно было, училась там 3 года и 10 месяцев. Всех молодых специалистов отправили в Иркутск-16, который сейчас называется Ангарск, где я и начала работать. Во времена Сталина кадры закрепляли на месте, а поэтому свободы выбора места работы не было, так я и проработала инженером».
Жизнь Валентины Сергеевны и в дальнейшем складывалась удивительно. В 1957 году она познакомилась со своим первым супругом, который был на 20 лет старше её, и был сталинским политическим заключённым. У Валентины Сергеевны родилась дочь, которая впоследствии познакомилась с чехом, вышла за него замуж и уехала в Чехию. Супруг Валентины Сергеевны скончался. Она сама частенько приезжала в Прагу, чтобы навестить дочь с зятем, там уже и внучка родилась, а позже и правнук. В Праге наша героиня познакомилась с мужчиной-чехом и вышла во второй раз замуж, и в начале 90-х годов переехала в Чехию.
Сейчас Валентина Сергеевна живёт одна в маленькой однокомнатной, но очень уютной квартирке со своим двенадцатилетним псом Лекси. Жизнерадостности, бодрости духа и интеллигентности этой удивительной женщины остаётся только по-доброму позавидовать. Когда я у нее спросила, в чём же, по её мнению, секрет её долголетия и здоровья, она мне без раздумий ответила: «В доброте! Я никогда никому не желала зла, ни с кем себя никогда не сравнивала, не завидовала. Вы знаете, я всегда старалась человеку помочь чем-то, где-то даже забывая о себе. Наверное, это и помогает жить».
Материал подготовила Нино Самсонадзе
«Пражский телеграф»