Маргарита Васильевна, Вы помните, как началась война?
Мы ничего не успели сообразить, нас сразу начали бомбить. А мы ещё жили в районе, где очень много заводов, и эти-то заводы и бомбили постоянно.
Сегодня нам трудно представить, что такое бомбёжка. Как это было?
Это было страшно. В радиоэфире постоянно стучал метроном: медленный ритм — всё спокойно, быстрый означал воздушную тревогу. Бомба летела с пронзительным свистом, а потом глухо разрывалась. Дом как будто поднимали и он весь дрожал. И страшный шум стоял. Бомбили, в основном, вечером. Помню, мы спускались всегда на первый этаж (мы жили на пятом), как будто так безопаснее было. Но нам казалось, что так лучше, потому что наверху уж очень страшные ощущения были, как будто сейчас дом на бок свалится. А внизу только детонация чувствовалась.
А бомбоубежища у вас не было?
У нас, видимо, не успели построить. Они не везде были. Поэтому мы на первом этаже спасались. Нам казалось, страшнее ничего не может быть. Оказалось, может…
Что именно?
Сначала бомбёжки, а потом пришла зима… Немцы осадили город. Нас постоянно обстреливали — это тоже мало удовольствия. Снаряды летели, взрывались, люди гибли. И это, конечно, всё страшно, но самое страшное — голод. 125 грамм хлеба в день — вот и все продукты. Вся зима в 41-м и 42-м была такая. Рабочие получали 250 грамм, иждивенцы 125. Когда открыли «дорогу жизни», прибавили паёк — стало 300 грамм на человека. Те, кто постарше умирали, у молодых была дистрофия страшная. Не знаю, как так мы выжили. Сейчас это трудно представить. Видимо, организм активировал какие-то свои резервы.
Вы собирались с соседями, обсуждали ход боёв?
Каждый старался меньше выходить из дома. Не было ни желания, ни сил. Что действительно сплотило всех — так это приход весны. Все очень боялись массового заражения и заболеваний. Ни канализация, ни водопровод не работали, тела умерших лежали прямо во дворах. Мы всё это собирали, складывали в ящики и вывозили. Это я очень хорошо помню.
Но жители ведь защищали город?
Мы ездили на строительство окопов. К зиме немцы уже подвыдохлись. Бомбардировали уже не прицельно, а куда попадёт. Нам повезло — совсем рядом с нашим домом упала бомба на улицу. Стёкла все вынесло, конечно. Мы одеялами окна завесили и так всю зиму просидели при коптилке. Дров тоже не было. У нас была шикарная дома библиотека — всю её сожгли. Книги были прекрасные. Воды не было. Ездили на Неву, прорубали лёд. А та зима было особенно суровой, лёд был очень толстым. Теперь таких и зим-то нет.
Вам пришлось работать?
Да, я работала на заводе. Папа был на фронте. Мама умерла от голода. У меня осталась только тётя. Она работала на заводе по ремонту катеров. Тётя была фельдшером. Верфь была на казарменном положении. И она меня туда пристроила в цех учеником токаря. Там в столовой давали талоны на еду — ДП (дополнительное питание), УДП (усиленное дополнительное питание).
Когда Вас эвакуировали из Ленинграда?
В 1943 по «дороге жизни» в Сталинск Кемеровской области. Нам очень повезло. Мы уезжали на катерах весной через Ладогу, и немцы катера бомбили. Мы смогли проскочить.
Что было в Сталинске?
Там я работала в конструкторском бюро. Окончила курсы чертёжника. Это был завод, эвакуированный из Днепропетровска. Он специализировался на конструировании мостов, но был перепрофилирован в военных целях. Но мы даже толком не знали, что именно конструировали. Видели только отдельные детали, чертежи.
Где Вас застала новость о победе?
День победы я встретила в эвакуации. Радости у всех было! Потом я вернулась в Ленинград. Очень жалко было разбомблённый пригород — Пушкин, Павловск, Петродворец. Все дворцы были в руинах. И какие молодцы люди, что все их восстановили! Потому что нигде, ни в одной стране такой красоты нет. Что там Лувр! Да в сравнении с нашим Царскосельским дворцом!
Хотели бы вернуться в Ленинград?
Теперь уже не доедешь. Я даже на первый этаж спускаюсь с трудом. Но, несмотря на все ужасные воспоминания, я люблю этот город всем сердцем.
Вставка
Блокада Ленинграда длилась 872 дня. В августе немецкие войска группы армий «Север» Вермахта под командованием фельдмаршала Лееба перерезали железные дороги, связывавшие Ленинград со страной, 8 сентября город был блокирован с суши. По всем расчётам немецкого командования, население Ленинграда должно было умереть от голода и холода.
В окружение попало 2 млн. 544 тыс. гражданского населения города (включая приблизительно 400 тыс. детей), 343 тыс. жителей пригородных районов, войска, защищавшие город. Продовольствие и топливные запасы были ограничены (только на 1-2 месяца). 8 сентября 1941 года результате авиационного налёта и возникшего пожара сгорели самые крупные продовольственные склады. Город остался без пищи.
Блокадное кольцо было прорвано 18 января 1943 года. «Дорога Жизни» подарила надежду 800 тысячам ленинградцев, которые ещё были живы. Только от голода погибло свыше 640 тысяч жителей, десятки тысяч погибли при артиллерийских обстрелах и бомбардировках, умерли в эвакуации.
27 января 1944 года произошёл окончательный прорыв блокады, враг был отброшен от города на 65 — 100 километров.